- Да.
И сама почувствовала, как закаменело лицо.
- А почему с тем не осталась? - И усмехнулась, презрительно изогнув густо крашенный помадой рот. - Мужик тоже, кажется, богатый, да и симпатичный. Ничего так.
Странно она меня спрашивает, будто ей очень нужно знать. Зачем? Но что-то такое было в её вопросе, что я поневоле, неохотно, но ответила:
- Не хотела быть главной курицей в его курятнике. - И с вызовом, даже с высокомерием, удивившим саму, добавила: - И... Я и сама не из нищих, чтобы жить с таким - озабоченным!
- Андрей тебе своих картин не показал. - Это она не спросила, а сказала спокойно - после короткого молчания, словно констатируя факт. Отвернулась, держа прямо спину, и пошла вниз, наверное - к избе дяди Вани. Водитель, мечтательно приоткрыв рот, следил, как она плавно - струйно из-за шёлковой юбки - поводит бёдрами при ходьбе.
Тося помахала водителю и зашла во двор.
А мы поехали сначала деревней, потом выехали на полевую дорогу: парнишка сообщил, что он знает прямую дорогу к хорошей дороге. И это было бы здорово - ехать по серой пыльной дороге среди весело зеленеющей травы, разбавленной цветами, а кое-где вдикую проросшей пшеницей. Полдень. Солнце властвует. Небо, размякшее от собственной сини и редких взбитых в белую пену облаков. Но жара не угнетает, только расслабляет, разнеживает... Если бы ещё настроение соответствующее...
Минут через пять мы с водителем познакомились - это Витюшка спохватился, что знает, кто я, но не наоборот. Своей лёгкой болтовнёй обо всём на свете он заставил расслабиться моё лицо. Но сердце, будто стиснутое ледяной рукой, отпустить не смогло. По дороге я выяснила, что едет он как раз не в районный городок, а в сам город, но даже это сообщение обрадовать в полной мере уже не могло. Возвращение, мягко говоря, не триумфальное. Вообще никакое. Но ведь и никто не знает, что со мной произошло. О новой работе знала только бабушка. Для своих я всего лишь снова потеряла работу. Неудачное лето... Так куда мне первым делом податься? Домой, к родителям? К бабушке?
С трудом удержала слёзы. Невезучая. Повезло только в одном: меня вдруг начало клонить в сон. Витюшка на это сказал, чтобы я вытащила спрятанный за сиденьем самодельный подголовник. С ним оказалось и в самом деле очень удобно. Тем более что за полчаса наговорившийся всласть Витюшка не возражал против моего сна.
Поспать не удалось. Едва закрывала глаза, как мгновенно приходилось разглядывать сцену у печки во всех деталях. В конце концов, я не выдержала и убрала вызывающий дремотный сон подголовник. Витюшка посмотрел весело и сказал:
- А бывает такое! Только вроде настроишься дрыхнуть - ап, а сна и нет.
Ему весело. А я всё вижу перед глазами Андрея. Неужели он такой же, как Валентин? Тоже идея, что гулять можно со всеми, но жена будет из "благородных"? Из чистых... Ненавижу. До слёз...
- Эй, - осторожно сказал Витюшка. - Зоя, ты чего?
- Так, - всхлипнула я. - Не обращай внимания. - И заревела в голос. Растравляя себя, вспоминала и вспоминала гадкую сцену. Ненавижу! Лицемер!
Витюшка испугался, забубнил что-то, утешающее, начал притормаживать... Я нечаянно взглянула на боковое зеркальце, ошарашенно похлопала мокрыми ресницами и вскрикнула:
- Не останавливайся! Езжай быстрей! Пожалуйста!
По-моему, истеричным приказом я перепугала его больше, чем внезапным плачем. Но я сама ужаснулась ещё больше. Если сначала, после взгляда мельком, я даже не поняла, что происходит, то теперь психовала по полной, следя за джипом, который медленно, но уверенно нагонял нас.
Тем временем, успокоившись после моего странного поведения, Витюшка тоже обратил внимание на догоняющую нас машину и озадаченно сказал:
- Да ведь это Андрей!
- Если остановишь, натравлю на него Барона! - сквозь зубы сказала я.
Витюшка кинул взгляд на пса у меня в ногах. И спокойно сказал - такого я от этого жизнерадостного, даже легкомысленного, судя по недавнему общению, парня не ожидала:
- Остановлю. Разбирайтесь сами. Меня не суйте в ваши дела.
А поскольку был прав, я промолчала. Только упрямо наклонила голову, зажавшись так, что чувствовала себя деревянно. И нервы на взводе.
Наша машина свернула к обочине. Джип притормозил за нами.
Витюшка посмотрел на меня, посмотрел на Барона и вздохнул:
- Ты скажи ему всё, а потом поедем.
Хорошо ему советовать. А мне - что сказать Андрею? Типа, засекла тебя с другой - теперь видеть больше не хочу?.. Сильно давя ладонями, вытерла слёзы, подбородок кверху, отдышалась и завозилась, открывая дверь.
Первым выпрыгнул Барон. И словно почувствовал моё изменившееся отношение к Андрею. Выпрыгнул и встал у кабины, дожидаясь меня. Но в мою сторону не смотрел. Насторожённо смотрел на Андрея. А тот только-только открыл дверь, вышел и быстро шёл к нам... Я спустилась, но дверцу закрывать не стала. Если что - прыгну назад, хлопну - и попробуй меня Витюшка выстави!
- Что случилось? - впервые резко заговорил со мной Андрей. - Если nbsp;ты решила уехать, то почему мне об этом не сказала? И почему ты решила уехать?
- Ты хочешь знать, почему я уехала? - изумлённо спросила я. - Ты... издеваешься?
- Нет. Я всего лишь хочу знать, почему ты уехала.
Он стоял напротив, такой искренний в своём негодовании и недоумении, как будто и в самом деле не представлял причины, по которой я могла сбежать - если уж называть вещи своими именами. Ах так... Ладно. Ладно! Я тоже буду искренней!
- Мне надоело! Мне всё надоело! И эта работа, и эти дурацкие колдовские дела! Всего лишь! И больше ничего! Я устала. Я хочу выспаться! Поэтому я решила уехать!
- Подожди, - спокойно сказал он. Так спокойно, что я ошеломлённо замолчала.
Он взглянул на Витюшку, прячущегося за машиной от неловкой ситуации.
- Витя, подойди.
- Зачем?! - сорвалась я.
- Зоя, мне нужны две минуты твоего доверия и спокойствия. Пожалуйста.
Андрей осторожно обошёл стоящего наготове Барона со слегка вздыбленной холкой - наверное, мой крик взвинтил его.
- Зоя, ты только успокойся, на минутку. Не бойся, - негромко уговаривал меня, будто завораживал Андрей. - Видишь - и Барон рядом. И Витя, если что, защитит тебя от меня. Ты только постой спокойно, ладно? Мне нужна только одна минутка. Пожалуйста.
Он подошёл совсем близко, и я снова зажалась до окаменелости. Дотронься он сейчас до меня - и я буду кричать. Безостановочно. Даже не убегая. Просто кричать.
Но в следующий момент Андрей сделал такое, отчего я немного ошалела: он медленно - чтобы вроде как не спугнуть меня? - начал опускаться, пока не присел на корточки сбоку от меня. Ошеломлённая, я повернулась к нему, больная от абсурдности ситуации и недавнего плача. Он что-то пристально рассматривал на поясе моих джинсов. Потом взглянул на меня.
